"Сереже нужно было дать гранатомет". Репортаж из родного села патрульного Олийныка

"Сереже нужно было дать гранатомет". Репортаж из родного села патрульного Олийныка

"Сереже нужно было дать гранатомет". Репортаж из родного села патрульного Олийныка

Односельчане, родители и друзья патрульного рассказали ТСН.ua о его прошлом и о том, почему не верят в справедливый суд.

Родное село полицейского Сергея Олийныка – Тырловка в Винницкой области – мало чем отличается от других украинских сел. Плохая дорога на подъезде, полуразрушенные дома, пустые улицы, старый одноэтажный магазин без вывески в центре. Из дома напротив закрытой ограды сельского храма выходит мужчина лет 40 и направляется с ведром к колодцу.

Опрятная сельская церковь стоит за закрытым забором / Фото: ТСН.ua

– А, Олийнык? Конечно, знаю. Его отец только вчера из Киева вернулся. Вот вам – в ту сторону, потом – направо, и через шесть домов спросите, – неразборчиво проговаривает он, указывая рукой, куда идти.

После громкого происшествия с погоней, стрельбой и убийством (детали можно прочитать здесь), Олийныка знают далеко за пределами его села. Патрульного, который застрелил одного из подростков в машине, скрывавшейся от полиции, уже успели арестовать на два месяца и найти на него компромат.  Во время Майдана Олийнык, тогда еще как следователь, вел сфабрикованные дела против участников Автомайдана.

По наводке стоит скромный дом с одноэтажной пристройкой. Рядом скопом лежат разноцветные детские игрушки. Из дома выходит молодой человек в спортивной кофте с капюшоном. Представляется Мирославом Павлюком и на вопрос, знает ли Олийныка, как и все в Тырловке, отвечает: "Да!". Но в дом не зовет и разговор ведет через закрытую калитку.

– У нас завтра будет собрание в его поддержку. Все готовятся. Он нормальный, когда-то за батюшкой ходил – пономарем был до армии. Носил кадило. Он вообще-то мой кум, – на этих словах Мирослав довольно улыбается и продолжает: – Он был следователем во время Майдана, потом уволился. Его заставляли заводить дела, а он не хотел. Он вроде бы написал заявление об увольнении, но его не отпускали, пока не закроет дела. Тягали, телефон прослушивали. Потом на странице у него увидел "Нова поліція – моя поліція".

На этих словах Павлюк оборачивается к жене, которая с начала разговора стоит за ним и внимательно слушает: "Иди расскажи про своего кума". Она охотно соглашается и подходит ближе к калитке. Об Олийныке говорит, как о члене семьи – по-доброму и с уважением.

– Он крестный отец нашей дочери. Любит детей. С благополучной семьи Сережа. Все думал о карьере, вот только летом наконец женился. Он не такой, как там некоторые, которые напивались, дрались, окна в клубе били. Как увидела в новостях, что он подозреваемый, так глаза на лоб полезли. Другие много чего делают. Мажоры, у которых денег много, так они откупиться могут, а тут все на него свалили. А если бы они в этом неадекватном состоянии сбили детей?

Больше о "мажорах" и ходе дела кумовья советуют узнать у родителей Сережи. Они живут неподалеку, в добротном двухэтажном доме.

Дом родителей Сергея заметно выделяется на фоне типичных серых тырловских построек. / Фото: ТСН.ua

На крыльцо выходят мужчина лет 50 без верхней одежды и женщина в потертой куртке мужского кроя – отец и мать полицейского. Отец – Владимир – работал в колхозе инженером. Мать – Татьяна – учитель в местной школе. Из-за дефицита специалистов готовых работать в селе, преподает сразу несколько предметов: биологию, химию, рисование.

О семье они рассказывают неохотно. В дом не зовут. Вспоминают, как дети – старший Сережа и младшая Инна – учились в местной школе. Потом Сергей поехал в Ирпень, там закончил Налоговую академию, стал следователем в Киеве.

Отец заметно нервничает, но пытается держатся спокойно. Говорит без эмоций, но выглядит уставшим.

– С тех пор, как он (Сергей – ред.) уехал, мы созваниваемся два раза в день: "Жив, здоров". У нас в семье так принято. Седьмого утром он не позвонил… Я был в Киеве всю эту неделю с ним. Мы неоднократно обсуждали эту тему, – Владимир тяжело вздыхает и распечатывает новую пачку сигарет. – Я считаю, что он сделал правильно, потому что все эти мажоры уже надоели. Тому, чего его научили, то он и умел. Они там разбираются между собой, а наш Сережа…Тот ребенок пострадал – и это тоже очень большое горе. Но мой – выполнял свою работу.

– Вы в любой дом зайдите! Все сидят и рыдают. Все молятся. Мы его всегда учили по правде жить, – почти срывается на слезы Татьяна.

Она идет в дом и выносит оттуда грамоты за школьные спортивные достижения и армейский диплом. Отец, посмотрев на бумажки, уходит не прощаясь.

У Сергея много почетных грамот и дипломов за спортивные достижения и за добросовестное выполнение обязанностей во время службы. / Фото: ТСН.ua

– Вот приходил на турники, а ребята ему выпить предлагали, так он отказывался, говорил: "Да нет, я только молоко пью". Он как приезжал, ребята собирались, и он их всех тренировал.

Из дома выходит молодая раскрасневшаяся женщина – сестра Сергея – Инна.

– Он всегда говорил, что Украину надо менять, а начинать надо с себя. Всем всегда говорил, что надо быть честными. Защищал меня. Все знали, что меня лучше не задевать.

На этом разговор резко обрывается: Инна говорит, что в доме один без присмотра остался ребенок и они с Татьяной быстро уходят со двора.

Чтобы проверить слова матери о том, что все село молится за Олийныка, идем в магазин – местный "очаг культуры". Разнообразием продуктов он не поражает, зато выбор бюджетного алкоголя широкий. Рядом с табличкой о запрете продажи алкоголя и сигарет лицам до 18 лет висит свежее объявление о всеобщем сборе жителей села на собрание 21 февраля. Время –14:00. Место – тырловский Дом культуры.

Продавщица, разумеется, тоже знает и тоже любит Олийныка младшего.

– В школе с ним училась. Родственник немножко. Парень хороший, безвредный. Для всех это шок. Ребенок стремился к чему-то, не то, что некоторые.

В местном магазине висит объявление о сборе жителей на собрание в поддержку Сергея / Фото: ТСН/Мария Мороз

Последние слова продавщица адресует единственному покупателю, который вошел в ходе разговора. Заметно шатаясь, нетрезвый парень смущается незнакомцев и долго не решается подойти к прилавку.

– Дайте, пожалуйста, две бутылки настойки, – наконец осмеливается он, обращаясь к продавщице.

– Вася, может хватит?

– Кому? Мне? Сегодня можно… А, это тот, Сережка Олийнык, который застрелил в Киеве пацана? – картаво спрашивает Василий. – Слышал, сегодня же Грибанов ходил, голоса собирал. Серьезно, собирал!

– Он ходил, звал, чтобы люди приходили на собрание села!

– Я не знаю, что там нужно было шмалять, по чему он там шмалил, но ему это просто так не обойдется, – звеня бутылками, резюмирует Вася, явно раздражая такими выводами продавщицу.

– Вася, шо ты мелешь?

– Я серьезно по телеку бачыв. И вообще… мне пофигу, я там не был, – заключает покупатель, ловко подхватывая пакет, и скрывается за дверью.

Суд оставил за решеткой полицейского, выстрелившего в пассажира BMW

Суд оставил за решеткой полицейского, выстрелившего в пассажира BMW

Василий Павлович Грибанов, о котором рассказывал Вася – бывший глава сельсовета, бывший "регионал", а ныне фермер с солидными угодьями и по совместительству депутат Тырловского совета. То, что он не рядовой житель села понятно сразу: на нем пальто с воротником из норки и кепка из такого же меха. Местные одеваются иначе и ведут себя проще. Едва войдя в лучший магазин Тырловки, что рядом с Домом культуры, и увидев незнакомцев, он сходу предлагает поужинать и только потом спрашивает: "Вы вообще кто такие?". Услышав в ответ – "журналисты" – отворачивается, выпаливает "Тьфу! Работайте!" и резким шагом направляется к двери, хватается за ручку, но в последний момент замирает.

– Знаете что? Говорят, что он садил майдановцев. Я спрашиваю: "Сережа, было такое?". Он говорит: "Да, было такое". Говорит: "Я написал протокол, даже не подписал его и уволился". А они его нашли и начали! И сидит эта судья рыжая, которая судила автомайдановцев, а теперь Сергея судит, – с красным от напряжения лицом, Грибанов дрожащей рукой указывает на немолодую женщину у прилавка магазина. – У нее было два сына, обоих забрали на войну, а теперь судят. Забирают самых лучших. Вот эта алкашня под наркотиками должна ездить, а мы должны воевать?! За кого наши дети гибнут? Мы за мажоров боремся? Или за то, чтобы села расцветали? Думали, что придет зек (Янукович - ред), порядок наведет. Нас бросил, сам убежал. Но Порошенко бы его обогнал и убежал бы гораздо дальше. Два дня назад "Лексус" в Чапаевке летел со скоростью 200 километров в час, пять машин сгорело, три ребенка сбил, мальчика и девочку насмерть, один в больнице лежит. Да когда же этому конец уже придет?

Грибанова поддерживают все собравшиеся в магазине односельчане. Они, как один повторяют историю о мажорах и о том, что в "нормальных людей никто не стреляет", что BMW "развозило наркотики по всем киевским домам", а Сереже "надо было бы дать гранатомет, чтобы одним выстрелом всех".

Фото: ТСН.ua

Достигнув всеобщего консенсуса, люди расходятся. Грибанов настойчиво просит у продавщицы сделать гостям чай и, пожелав успехов, уходит готовиться. Завтра у него и у всей Тырловки большое событие – митинг в поддержку односельчанина.

Единственный, кто к нему точно не готовится, – Вася. Глубоким вечером он, оприходовав купленные в магазине бутылки, мирно спит на обочине дороги. Продавщице он не врал. Ему "пофигу".

Автор Мария Мороз

Похожие темы:

Следующая публикация