Украина не получит приглашение в ЕС следующие 5-10 лет

Украина не получит приглашение в ЕС следующие 5-10 лет

Опытный дипломат и глава комитета ВР по вопросам внешней политики Богдан Яременко в интервью ТСН.uа рассказал каким видит будущее сотрудничество Украины с ЕС и НАТО.

3 сентября во время первого заседания Верховной Рады были сформированы комитеты парламента, утверждены их состав и руководство. Председателем комитета по вопросам внешней политики избран опытный дипломат Богдан Яременко. В Раду он был избран по мажоритарному 215-му округу в Киеве.

Яременко работал в аппарате МИД, был генконсулом в Эдинбурге и Стамбуле. Из Турции кстати он был отозван в 2013-м году тогдашним главой МИД Леонидом Кожарой за то, что жестко раскритиковал действия "беркутовцев" и сравнил их с действиями карателей и фашистов.

Сейчас, уже присоединившись к команде президента Владимира Зеленского, он довольно откровенно критикует действия оппозиционных парламентариев, которые нередко стали путешествовать в Москву и вести переговоры с местными чиновниками. Он расценивает такие действия народных депутатов как государственную измену и собирается инициировать за это суровую ответственность.

ТСН.uа встретился с господином Яременко в стенах комитетов Рады. За отведенный нам час мы успели обсудить основные приоритеты работы комитета и его членов, как будет выглядеть будущая делегация Украины в ПАСЕ, продолжит ли украинская власть курс на ЕС и НАТО. Рассказал Яременко и своем видении судьбы Минских договоренностей и каким образом будут выстраиваться отношения с Россией.

- У вас уже состоялось первое заседание комитета?

- Да. И кстати, в рамках комитета никто не поднимал вопросов о том, что у нас нет легитимности, что мы не можем работать между сессиями. Но для того, чтобы снять все эти вопросы, мы во вторник (3 сентября) провели ad hoc заседание в Верховной Раде просто в перерыве, в котором переутвердили все свои предыдущие решения. Таким образом у нас есть формальное решение комитета с первого учредительного заседания, кажется, от 3 сентября. Поэтому формально - оно одно, неформально - их несколько уже было.

- Какие вопросы рассматривали?

- Чисто организационные.

- Подкомитеты сформировали?

- Мы утвердили председателей подкомитетов, их будет несколько в пределах комитета. Это очень разные вопросы: от парламентского контроля за реализацией закона о дипломатической службе, то есть очень техническое и узкопрофильные, к большим вопросам законодательного обеспечения внешнеэкономической деятельности или курса на интеграцию в НАТО и содействия украинцам в мире. Почти весь функционал охвачен подкомитетами. Что очень интересно, у нас подкомитет по правам человека называется “...по правам человека и гендерным вопросам”.

- Кто из нардепов возглавил подкомитеты?

- Они представляют разные фракции, у нас есть и “Слуги народа”, и из “Европейской солидарности”.

- А из “Голоса”?

- Из “Голоса” у нас представительница Соломия Бобровская является секретарем нашего комитета. И соответственно еще один представитель “Голоса” (речь идет о лидере "Голоса" Святославе Вакарчуке - ред.) выразил желание активно работать просто рядовым членом нашего комитета, не занимая никаких должностей.

- Этот второй представитель “Голоса”, почему он выбрал именно комитет по иностранным делам?

- Это совершенно не мое дело, это дело фракции “Голоса”, и я рад, у нас хороший состав. Количественно он больше, чем в предыдущем созыве, и качественно - очень сильные участники. Все остальное - есть определенные правила парламента, есть определенные ситуации во фракциях, честно говоря, я даже не пытался понять. Это право “Голоса”, если согласительный совет на это согласился, у меня нет основания это поставить под сомнение. Будем работать.

Фото: ТСН.ua/Юлия Желонкина

- Какие приоритеты будут в работе комитета? Какие законопроекты будут рассматриваться в первую очередь?

- Здесь я могу говорить только о своем видении, мы еще не обсудили план работы. В нашем комитете нет ни одного из предложенных президентом срочных законопроектов, поэтому пока что у нас спокойнее, мы имеем возможность спокойно заниматься организационными вопросами. Их у нас гораздо больше, чем в других комитетах. Сначала нам предстоит сформировать все постоянные делегации в межпарламентских организациях и создать группы дружбы. Если другие только создали подкомитеты и работают - у нас эти организационные вопросы занимают больше времени и сложнее они.

Конечно, есть ряд законов, которые уже приняты, выполнение которых мы должны контролировать - это наша функция. Это и закон о международных договорах, и упомянутый здесь закон о дипломатической службе, не упомянутый там закон о порядке въезда выезда из территории Украины и еще пару. Их небольшое количество, но они носят общий характер и касаются крупных серьезных сфер, затрагивающих интересы и граждан, и государства, и организации ее деятельности.

Мы понимаем, что нам не избежать обсуждения Римского статута. Мы готовились, даже мои фейсбук-посты относительно ратификации Стамбульской конвенции вызвали сразу шквал эмоций, оскорблений, инсинуаций. Этот документ есть на повестке дня. Его еще нет официально в перечне тех вопросов, которые мы будем рассматривать, но то, что он там появится, - у меня нет сомнения. Есть большое количество в положительном смысле лоббистских групп, которые требуют, поддерживают эту идею.

Из законов, которые бы мы могли инициировать, это, например, закон об основах внешней политики. Это предусмотрено Конституцией, право Верховной Рады определять принципы. На сегодня это только, к сожалению, одно предложение, один из абзацев в существующем законе об основах внешней и внутренней политики. Фактически, вопрос не раскрыт. Верховная Рада совсем не выполнила свою функцию. Но, по крайней мере, я озвучил такое предложение. Посмотрим, примем ли мы его на комитете.

К этому закону нужно двигаться медленно, чтобы он не был искусственным. Почему медленно? Потому что более чем где-либо еще партийная диктатура в сфере внешней политики - вредна. Внешняя политика не бывает партийной, она бывает многопартийной, потому что она отражает интересы государства - следовательно, всех граждан. Надо двигаться медленно, создавая некое видение, которое бы устроило если не всех, то подавляющее большинство.

Во-вторых, надо серьезно поговорить, как перейти от финансирования институтов (львиная часть бюджета, более 90%, касается выплаты членских взносов в бюджеты международных организаций и финансирования центрального аппарата и посольств), к финансированию политики? Как перейти к финансированию внешнеполитических проектов и результатов этих проектов - этого опыта в Украине нет.

- Про какие проекты идет речь?

Сейчас мы финансируем учреждения, которым нужно, чтобы было столько-то сотрудников, столько-то машин - мы либо даем, либо даем меньше. Не понимаем, что в конце. Не понимаем, для чего мы их имеем там? Как они работают индивидуально в этой стране и что они вместе как система дают, какой результат? Надо поставить цели.

И надо понимать, и система финансирования, которая дает людям зарплату, но не предусматривает финансирование на издание там брошюр, книг, проведение конференций, проведение массовых встреч, такая система финансирования имеет право на жизнь или нет? Поскольку нам нужно добиваться мира, система финансирования МИД и деньги, которые тратятся на это, - они достаточны?

- Я правильно понимаю, что речь идет об увеличении бюджета на эти расходы?

- Нет, вопрос не об увеличении финансирования. Вопрос об изменении подходов планирования расходов, чтобы понять - где баланс между финансированием институтов и достижением целей. Вторая часть финансирования достижения целей должна у нас появиться в подходах, в бюджетном планировании.

У нас нет ответа на основополагающие вопросы: как достичь мира, как вести себя с Россией.

Фото: ТСН.ua/Юлия Желонкина

- А вообще политика поведения с Россией, она есть?

- Определение настоящего - это прерогатива президента, но мы вполне можем стать площадкой, который может предложить какие-то вещи.

- Потому что сейчас кажется, что ее как бы и нет - то мы дружим с Россией, то мы не дружим с Россией...

- Все это происходит из-за терминологической путаницы или непоследовательности предыдущей администрации. И здесь проблема президента Зеленского, что он не в той ситуации, когда можно быстро что-то изменить. Он должен играть в определенную игру, потому что есть вещи, которые не только ему, а всем очевидны. Например, что Минские договоренности не работают. Они не приносят в Украину мир, но он как президент не имеет права это сказать, потому что за этой фразой будет поддержка Франции, Германии и Соединенных Штатов в очень большом количестве вещей. За этой фразой, что мы не поддерживаем или выходим из Минских договоренностей, будет стоять, возможно, активизация России на поле боя.

Поэтому он зажат здесь, скажем, в ту ситуацию, которая создана до него. И выход из нее - да, он очень болезненный для нас, он будет путем постепенной попытки понять, “нащупать” буквально в темноте что-то такое более эффективное, более действенное.

2014 год, когда можно было принимать более радикальные внешнеполитические решения, истек. Сейчас сложившаяся ситуация имеет очень шаткий, нестабильный баланс интересов вокруг конфликта или войны Украины с Россией. Мы не можем сделать так, чтобы каким-то неповоротливым движением настроить против себя и западных партнеров, и еще больше сделать агрессивной Россию.

Очевидно, что и будет происходить все во внешней политике неубедительно с первого взгляда, как оно иногда выглядит сейчас. Но это не значит, что люди не понимают, что они делают, что президент не понимает, что он делает. Что министр иностранных дел не понимает, что он делает. Мы сейчас в слабой позиции, слабая позиция никогда красиво не выглядит. Поэтому, чтобы мы не делали, какое-то время мы будем выглядеть неубедительно и слабо. Но это не значит, что нет подхода, нет понимания, куда двигаться.

Концепции нет, и это надо было бы выработать. Нам нужно понять, по крайней мере у меня есть личное понимание, что зависимость от России в период конфликта с ней нам вредит. Следовательно, мы должны иметь план уменьшения внешней зависимости, зависимости от государства-агрессора - в первую очередь.

Каким образом этого достичь? И путем изменения торговой политики, и путем санкций, и путем пересмотра договорной базы. Вот комитет, вполне учитывая, что президент и Министерство иностранных дел, и правительство задействованы в практической реализации того, что они сейчас могут сделать, мы бы могли безотлагательно приступить к этих дискуссий, и попробовать каким-то образом концептуалізувати это.

Это конечно не к комитету, но внешняя политика из-за войны имеет массу других вопросов без ответов. Как найти баланс во внешнеполитической риторике, в публичной политике между темой войны и инвестиций? Они никоим образом не помогают друг другу. Война - это нестабильность, инвестиции не идут туда, где нестабильность.

Как популяризировать Украину как туристический объект, если здесь идет война. И мы все время говорим о войне. Поэтому некоторые вещи, мол, “мягко сказал” - это на определенный вкус, что можно сильнее слабее сказать. Есть еще вопрос ответственности и влияния этих сильных слов, которыми мы немножко заигрались, на реальную ситуацию: и в отношениях с друзьями, и в отношениях с врагами, и в отношении бизнеса к этому, поэтому для меня было в свое время очень странно смотреть, как президент какой-то простреленный корпус автобуса показывает на встрече с бизнесменами в Давосе. Это для чего? Чтобы отпугнуть их совершенно окончательно и показать, что в этой стране вообще рано говорить об экономике, потому что там стреляют?

Понятно, что все это есть в стране, но есть время и место говорить об этом. То есть те институты, которые ждут от нас ответа на вопрос, в частности, по обороне, по военной реформе и т. п, там мы говорим об этом. Но есть институты, где надо говорить о другом. Но если только говорить об этом и говорить об этом везде, ты можешь навредить, а не помочь.

- Вернусь к России, чтобы здесь расставить все точки. Может ли речь идти о восстановлении довоенных отношений с Россией?

Смотрите, если уже о чем-то и говорить с Россией, то надо восстанавливать инфраструктуру, которую она уничтожила, никуда от этого не денешься. Во-вторых, нам нужно пробовать восстанавливать доверие за столом переговоров. Мы должны договориться с ней где, когда, на каком этапе. Сейчас мы не можем, мы не доверяем им. Не о возобновлении отношений обычно говорится, тем более не о полноценном восстановлении, тогда как Крым оккупирован, большие части Донецкой Луганской областей - нормальных отношений быть не может априори.

Все осложняется тем, что Россия достигнув своего в Крыму, создав определенную ситуацию, которая ее устраивает на Востоке Украины, она же не остановилась, она наращивает агрессивные действия. Мы все это видим. Мы чувствуем это в Черном море, в Азовском море, мы видим приготовления перекрыть нам экспорт-импорт, морские сообщения. И это политика России не только в отношении Украины, мы видим очень агрессивного соседа, мы не настолько наивны, чтобы не замечать этого и не делать выводы для себя.

Но поскольку нам надо возвращать своих пленных, нам надо думать, каким образом создать ситуацию, когда не будут летать снаряды, все равно об этом надо говорить. Итак, некое доверие за столом переговоров восстанавливать нужно. Восстанавливается она очень просто: путем реализации каких-то конкретных небольших шагов, которые реализованы успешно. И конечно те, которые в процессе реализации (один из таких примеров - Станица Луганская), но с чего-то начинать нужно. Разведение в одном месте, ремонта одного моста не даст мира, но возможно оно создаст опыт успешного решения маленького вопроса, маленького пазлика в контексте очень большой и сложной задачи.

Ситуация в мире развивается таким образом, что всеобщего примирения или общего решения конфликта не будет.

Фото: ТСН.ua/Юлия Желонкина

- Пока от президента мы слышим лозунги о достижении результатов за пол года, это реально?

Я же и говорю о восстановлении доверия путем переговоров, реализации каких-то конкретных маленьких действий, возвращение пленных. Конечно, это улучшит атмосферу за столом переговоров - когда оно будет сделано, оно позволит перейти к какому следующему вопросу. Не обязательно об изменении в украинскую Конституцию амнистии, поскольку еще есть масса гуманитарных вопросов на линии разграничения, остается вопрос вывода иностранных войск с территории Украины.

Да, россияне скажут, что речь идет об американских инструкторах с территории Украины, мы скажем, что российских нерегулярных военных формирований с оккупированных территорий. Но до этой дискуссии все равно нужно дойти. Она еще не начиналась.

Президент - очень информированный человек, он не может не понимать всю эту ситуацию. Но он очевидно как дипломат не может сказать иначе, нельзя “идти под венец, думая о разводе”. Мы должны говорить, добиваться в том, в чем это возможно, не поступаясь никакими своими интересами, где-достичь какого-то процесса, создать ситуацию, которая бы заставила россиян сделать что-то, что нас удовлетворяет.

- Какова будет судьба Минских договоренностей?

Европейский Союз не готов принимать Украину к себе в члены.

Они никуда не исчезнут, от них невозможно отказаться. Хотя все заявляют, что их нужно выполнять, особенно на этом настаивает Российская Федерация, но даже в своих настаиваниях выполнять Минские договоренности, но отвести в трех местах и обеспечить отвод, согласовать “форму Штайнмайера” - это уже пересмотр договоренностей, в них этого нет.

Я думаю, что мы пойдем путем трансформации - на каких-то этапах в корне изменить трактовку и понимание способа выполнения Минских договоренностей. Но почти наверняка мне кажется у Украины в среднесрочной перспективе не будет возможности отбросить Минские договоренности, хотя с моей точки зрения это договоренности являются частичной капитуляцией нашего государства. Это позорные договоренности, они не принесли нам мир. Но отказаться от них мы не можем.

- Еще одна вещь, которая звучала - привлечь к переговорному процессу США. Насколько это реально?

- Они есть в переговорном процессе...

- Да, уточню, к “нормандскому формату”...

Здесь не надо путать две вещи: их нет в “нормандском формате” и не будет, потому что “нормандский формат” - это четыре страны, добавь туда другую - это уже не “нормандский формат”, а какой-то другой. Соединенные Штаты состоят в переговорном процессе, их роль нужно расширять. Нужно ли расширение формата общения президентов с участием президента США - хоть убейте не знаю.

- Роль (спецпредставителя США по вопросам Украины Курта - ред.) Волкера здесь достаточна?

- Она достаточна, чтобы Америка чувствовала себя полностью информированной в том, что происходит. Для нас достаточна, когда мир будет. Пока достаточного для нас ничего нет. Функция Волкера - представлять свое государство. Он грамотный дипломат, переговорщик. Это представитель американской дипломатии.

- Вернемся к работе комитета. У вас уже есть представление, кто будет представлять Украину делегации в ПАСЕ?

- Представление есть. Это будет трудно сделать (утвердить состав - ред.), потому что неделя - пленарная и нет дня для комитета. Нам, очевидно, придется прибегать к каким-то хитростям, проговорив все устно, а дальше просто собраться в перерыве на 10 минут, когда уже все знают все предложения, просто их утвердить для того, чтобы это было формально.

То есть провести это заседание в кулуарах, иначе технически не получается. Мы можем провести заседание 18 сентября, но это поздно, потому что в сентябре продолжаются работы некоторых органов, и ПАСЕ, ОБСЕ на подходе. Все понимают свою ответственность, что мы должны это сделать как можно быстрее, здесь уже нет партийных подходов.

Самая сложная ситуация у "Слуги народа", наша квота во всех межпарламентских организациях, несколько десятков человек. В других фракциях обычно значительно меньше. Нам нужно под 60 людей распределить. Но мы свою часть будем готовы закончить очень быстро.

- А “Слуга народа” кого готова делегировать в ассамблею?

- Я не могу это комментировать, решения еще нет, есть предложения. Но поскольку это только предложения, они могут быть изменены руководством фракции, или, возможно, что-то не устроит индивидуально депутатов, которых мы предложили в ту или иную организацию. Поэтому было бы некорректно называть те или иные фамилии.

- Вы непосредственно будете где-то участвовать?

- Нет. Я по должности и так является членом некоторых организаций, в межпарламентском союзе, еще где-то. Мне нужно будет так или иначе осуществлять “кураторство” над всей этой деятельностью. Хотя я бы очень хотел поработать и в ОБСЕ, и в НАТО, я бы очень хотел войти в двустороннюю группу по вопросам развития отношений с США или Канадой, но я просто не позволю себе этого сделать.

Россия возвращается в ПАСЕ: кремлевской делегации позволили восстановить свое членство

Россия возвращается в ПАСЕ: кремлевской делегации позволили восстановить свое членство

Много депутатов, особенно тех, кто впервые, не понимают и с большим энтузиазмом относятся к идее войти в делегацию. На самом деле они не понимают, какое ярмо они втыкают в свою шею. Мы иногда пробуем сдерживать, объяснять, что, если вы хотите быть успешным народным депутатом, может, вам не стоит так уж очень спешить в эту делегацию. Ибо это временами дилемма, которой нет ответа: ты будешь или успешным депутатом в ПАСЕ, или успешным народным депутатом в Украине.

- Поскольку у "Слуги народа" все депутаты избраны в парламент впервые, достаточно ли качественным будет состав будущих делегаций?

- Это покажет время. Когда я слушаю своих коллег с трибуны, у меня такое впечатление, что не оппозиция, которая так эмоционально и крикливо себя ведет, а именно они работали всю жизнь в парламенте, настолько все спокойно, аргументированно.

Если люди никогда не были в парламенте, это не означает, что у них нет понимания как себя вести, что делать. Конечно, каждая делегация будет иметь учредительное собрание, на которых мы будем приглашать представителей МИД, на которые мы будем приглашать представителей общественности.

Парламентарий - не одиночка в пустыне. Вокруг него огромное количество возможностей: возьми, наклонились, подними. Хотя, конечно, определенный учредительный период будет сложный. Но с тем, как люди посещают заседания, глядя на эту дисциплину, у меня страхов нет. Опыта у нас частично больше в некоторых вопросах, чем у тех, кто здесь всю жизнь работал, а желания - так точно намного больше.

- Вопрос, который особенно беспокоит определенную часть общества: какова будет позиция делегации в ПАСЕ, учитывая, что снова туда вернулась российская делегация?

- У меня вопрос к некоторым группам, а чего их не беспокоит, что мы в ООН сидим вместе с Россией? А чего их не беспокоит, что мы в ОБСЕ сидим вместе с Россией? А почему нет никаких протестов, что мы в ПАЧЭС сидим вместе с Россией?

Нам нужно немножко успокоиться и переосмыслить в целом, что такое Парламентская ассамблея Совета Европы, что такое Совет Европы. Это одна из региональных организаций, у которой есть свои проблемы, свои традиции. У нас дипломатические отношения не разорваны с Россией, а вот видите, если Россия там, при чем ее никогда не выгоняли, она сделав какие-то хитрые маневры, пережив немного позора национальной, все-таки вернулась, значит это мы проиграли. Эти трактовки манипулятивные, они были предложены некоторыми членами наших делегаций, которые больше заботились о собственном пиаре, чем об интересах Украины.

Поэтому некоторые эпизодические победы они выдавали за системную работу, за большие дипломатические победы Украины. Время расставило все на свои места. Не было там сделано того, и хуже всего, что теперь нужно объяснять, что и не могло там быть сделано. Потому что есть устав, есть политическая ситуация в организациях, есть Запад, который в целом порой поддерживая нас, вводя санкции, не считает необходимым наказывать Россию так, как хотел бы рядовой член украинской делегации. Нет, у них другие подходы к этому. И мы никогда не убедим их, что нужно разорвать диалог с Россией, всех повыгонять.

Мы сами так не делаем, поэтому, какие у нас могут быть основания кого-то критиковать, если торговля с Россией у нас есть? Дипломатические отношения у нас есть. Россотрудничество в Украине так, пусть прикрыто, но не закрыто, оно есть. Поэтому к кому претензии высказывать? Почему нас беспокоит одна организация и присутствие России в этой организации?

Давайте просто расставим все по своим местам. Вот эта организация, в ней есть определенный процесс, есть наши возможности, Россия будет в зале ассамблеи, прекрасно. Президент Зеленский абсолютно правильно нас призывает изменить отношение и начать больше думать и говорить не только о своих проблемах, а о проблемах других. У русских в России проблем больше, чем у украинцев в Украине. Их права просто систематически нарушаются, грубо. Если Россию вернули, чтобы улучшить ситуацию с правами человека, давайте за это поборемся.

Права человека они всеобъемлющие, глобальные. Мы не можем говорить, что ситуация с правами человека в Европе нормальная, пока в ней есть диктатура, такая как Российская Федерация. Или Беларусь, которая вообще не является членом Совета Европы. Так давайте поработаем, чтобы им было больно, что они нарушают эти права. Есть Россия? - Прекрасно! Давайте о них говорить. Они же пришли, чтобы улучшать ситуацию с правами человека в своей стране. Давайте им поможем.

- Сотрудничество с Европейским Союзом и НАТО будет углублено?

Европейский Союз не готов принимать Украину к себе в члены.

- Его некуда углублять, хотелось бы, но, к сожалению, все упирается в несколько концептуальных вещей. Европейский Союз не готов нас принимать, мы не готовы быть членом Европейского Союза. Суть того, что между нами происходит, определены Соглашением об ассоциации, с которым концептуально тоже есть проблема.

Если нас не собираются туда принимать, в чем заключается суть интеграции? Целью должен быть полный союз. Если этой цели мы не ставим, это странная интеграция.

Пока что, учитывая кризисное состояние в Европе, с точки зрения существования их единства и консолидации, они не готовы будут отвечать ближайшие 5-10 лет на это вопрос. Следовательно, это дает нам возможность спокойно просмотреть, что мы хотим за это время достичь, что мы можем достичь, что мы обязаны сделать, что не стоит спешить делать. Какие-то стандарты, например, не стоит, если они угрожают тому, что мы потеряем какие-то предприятия или промышленность, поскольку мы не потянем стандарты, которые фактически Европейскому Союзу навязываются Германией. Конкурировать с Германией не может никто в Европейском Союзе. Очевидно, ставить такую цель для Украины это даже не амбициозно, это немного странно.

Поэтому ни в коем случае, не пересматривая наше желание стать членом европейской семьи, не оспаривая в коем случае нашу принадлежность и географическую и культурную до Европейского континента, в плане европейской интеграции как политического процесса, нам, так же как и с Советом Европы, надо выдохнуть, успокоиться и подумать, что мы можем сделать.

Одно из того, что мы можем делать, и об этом Зеленский говорит, давайте постепенно становиться европейцами в плане нормализации своей жизни у себя в стране. Перехода на тот образ мышления, действий, управления, который характерен для европейцев. То есть спокойно унормировать свою жизнь. Конечно, какие-то основы нам нужно выбрать именно европейские из-за ментальной, географической принадлежности.

Фото: ТСН.ua/Юлия Желонкина

- А конституционное закрепление курса на ЕС и НАТО, с ним как быть?

- Я парламентарий, я мог себе позволить давать какие-то оценки, будучи независимым экспертом, но сейчас я должен выполнять Конституцию и призывать других это делать. Ничего меня не тревожит в этом. Утвержден этот курс, мы отразили это в названии одного из подкомитетов нашего комитета. Если эта задача определена Конституцией, мы должны ее выполнять.

- То есть реально нас там (в ЕС) никто не ждет?

- Давайте не сомневаться. Есть люди, которые считают, что мы должны были бы принадлежать к этой семье, а точнее, что принадлежим, - исторически, территориально, ментально, культурно. С некоторыми другими странами, которые бы хотели вступить в ЕС, которые уже по несколько десятков лет ведут переговоры. Нас сравнивают в очень положительный для нас способ, что мы таки принадлежим, но нам просто не говорят, что мы вступим туда. Это есть, но интеграция в Европейский Союз - это приглашение со стороны ЕС.

У нас часто любят говорить, мол, проведи референдум, "захоти" вступить в ЕС и этого достаточно. Ничего подобного. Реалии в том, что тебя должны туда пригласить. Тебя должны "хотеть" в том союзе. Европейский союз в ближайшее время нас не будет хотеть. Он не может себе позволить, они очень рациональные люди. Мы слишком велики для них и слишком проблемны, чтобы сделать нас частью себя. Поэтому приглашение к членству в ЕС мы не получим в течение ближайших 5-10 лет. Изменить ситуацию за это время мы можем.

- Недавно в Словении звучали заявления о предоставлении Украине особого статуса в ЕС. Каково ваше отношение к таким заявлениям?

- Смотрите, в рамках ЕС у нас достаточно друзей. К сожалению, они есть не в тех странах, которые принимают решения, но их достаточно. Особенно у нас на границе, это и страны Центрально-восточной Европы. С ними у нас есть гораздо больше понимания. В силу имеющихся ресурсов, они пытаются быть очень полезны нам, предлагая те или иные идеи.

Это искренние попытки нам помочь, но в реальности они выливаются в попытку найти, чем мы можем заняться, пока нас не готовы принимать в ЕС и НАТО. Поэтому надо быть благодарными, нужно отвечать положительно на такие предложения, стараться там, где это реалистично, помогать продвигать, чем больше к нам внимания в Европейском Союзе, тем лучше, но надо понимать, что это довольно локальные истории, хотя и положительные тоже.

- О ПДЧ также на сегодня речи не идет?

- Здесь концепутально ситуация совсем иная. НАТО провозглашает политику открытых дверей. Пусть у НАТО возникли проблемы с принятием собственного решения пригласить нас в 2008 году, но это решение есть. Его не пересматривали, подтверждают, что оно существует. Здесь больше зависит от нас. Чем быстрее мы будем это делать, тем быстрее мы сможем. В НАТО тоже приглашают, референдум не помогает. Надо, чтобы тебя захотели, посмотрели, как ты живешь, какие у тебя ценности.

Пока у нас за взрывы на складах никто не отвечает, пока у нас солдаты могут заниматься ерундой на линии фронта, пока у нас генералы не отвечают за ситуацию, нас туда не пригласят, с каким бы вооружением мы не пришли. Но достичь этого уровня нам легче, чем то, что касается норм и стандартов ЕС.

Переход на стандарты НАТО не несет для нас угрозы никакой. Несут только достижения. Даже не получив членства в НАТО, фактически процесс интеграции ведет к коренному изменению системы всего комплекса обороны и безопасности, который просто мы выведем на совершенно иной стратегический операционный уровень, который будет выше, чем в России и будет полностью соответствовать тому, что делают наши партнеры.

Даже, если они не станут союзниками, они все равно нас лучше понимать и будут способны нам помочь. Поэтому в любом случае интеграция в НАТО это процесс исключительно позитивный, полезный для нас. Мы должны стремиться туда вступить. Чем быстрее мы достигнем уровня соответствия ценностям и стандартам, тем быстрее сможем поставить вопрос натовцам: “Так где же наше приглашение?” Пока у нас оснований для такого вопроса нет.

- Еще небольшое уточнение. В начале нашего разговора вы уже упоминали о Римский устав и Стамбульскую конвенцию. Рада этого созыва сможет ратифицировать эти два документа?

- Я не говорю, что это будет просто на этой сессии, но за каденцию этого парламента, я не имеет никакого сомнения, что эти вопросы будут рассмотрены. Будут ли они решены? Я не могу гарантировать. Я имею определенную позицию относительно этих документов, но их разделяют другие, или ее разделяет зал Верховной Рады - это все очень сложные с точки зрения восприятия общественным мнением вещи. Кое-что мне кажется преувеличено, но страхи есть. И не в наших интересах будоражить общественность вещами, которые могут подождать. Но ждать бесконечно нельзя, мы теряем лицо.

- Вы ранее заявляли, что негативно относитесь к тем, кто не уполномочен, но таки ведет переговоры от имени Украины. Я имею в виду нардепов Медведчука и Рабиновича, которые с завидной регулярностью посещают Москву. Вы действительно планируете вводить ответственность за такие действия?

Война в Украине стала поводом для пиара.

- Это моя частная инициатива, я еще не приступил к ее реализации, просто из-за нехватки времени. Но это обязательно будет сделано. У нас, к сожалению, война стала поводом для пиара. И пиарятся в очень вредный способ. Потому что поездки в Россию политиков в период войны с декларированием принципов, которые отличны от государственной политики не приближают мир, а отдаляют его, поскольку дезинформируют российское руководство и российский народ по поводу истинных намерений Украины.

Медведчук и Рабинович посетили в московском СИЗО пленников Кремля

Медведчук и Рабинович посетили в московском СИЗО пленников Кремля

Мы не намерены договариваться в обход своего суверенитета, в обход своих интересов. Это россияне должны понять. Поэтому эти вояжи для того, чтобы попиариться на теме, “нюхнуть” газа, это вредно. Цена этого - человеческие жизни. Это надо трактовать только так.

- Какое наказание будет применено?

- Тюремное заключение, я считаю. Это так же как государственная измена. Ты идешь против своего государства. Сейчас надо, чтобы парламент поддержал эту логику, и я сам понимаю опасность таких нововведений, потому что мы не должны повредить межчеловеческому диалогу. Надо правильно все это выписать, чтобы не страдали те, кто не должны пострадать. Эксперты должны говорить, какой-то обмен мнениями должен идти. Но пиариться, представлять интересы государства не такими, какие они есть, и при этом пытаться получить от враждебного государства какие-то льготы - это государственная измена. Это ми должны пресечь.

- Отмена неприкосновенности как-то помогать в этом?

- С нового года каждый народный депутат, и я, в частности, будет отвечать за любое правонарушение.

Общалась Кристина Бутко

Похожие темы:

Статья из подборки новостей:
Решения Верховной Рады
Следующая публикация