Монолог наркомана: 22 года жизни "на игле" и пытки в Косачевке

С Иваном мы встретились в частном реабилитационном центре под Киевом. Сюда он приехал из клиники, где неделю его сильными препаратами "чистили" от наркотиков. 

Ивану 37 лет, 22 из которых он прожил "на игле". За это время Ваня успел дважды жениться, стать отцом, похоронить почти всех своих друзей-наркоманов и младшего сына, который умер в год и восемь месяцев от осложнений пневмонии.

Иван не раз пытался завязать, его лечили родные – хорошо обеспеченные мать и сестры – но безуспешно. После перерыва парень всегда возвращался к наркотикам и уверен, что это навсегда – бывших наркоманов не бывает. 

Пять лет назад Иван был типичным пациентом "реабилитационного центра" в Косачевке, где, согласно заявлениям СБУ, наркозависимых пытали и издевались над ними. После новостей о жестокой "терапии" в соцсетях поднялась бурная дискуссия: кто-то поддержал позицию силовиков о противозаконности таких методов и заведений, кто-то утверждает, что иначе наркозависимым не помочь и не спасти.

Все тогда были бандитами и я тоже. Нас было 20 человек. У нас своя бригада была. Из них живы остались только двое, все остальные умерли от передозировки. Им было 18-25 лет.

У нас (у мамы и сестер – ред.) есть ресторан, и друзья там постоянно бухали. Приходили постоянно туда, а потом один раз, смотрю, половины нет, я спрашиваю: "Куда это все подевались?", а они мне: "За делами поехали", я отвечаю: "За какими делами?", они мне: "За ширкой". Мне тогда 15 лет было.

Да, я уколов тогда вообще боялся. Мне, когда рассказали, что вот это надо взять и уколоть себе в вену, я им говорю: "Вы шо больные?", а они мне: "Ты просто попробуй, там сам все поймешь". Вот 15 лет мне было. Я все время отказывался, а потом в один прекрасный день, я не помню, что-то дома сильно с мамой поругался, приезжает ко мне мой бывший хороший друг (нет его уже, похоронили) и говорит: "У меня есть, если что, сначала я уколюсь, захочешь – потом ты". Я ему тогда пережал руку, он тихонечко разкумарился широчкой и потом я даю ему руку и страшно так, короче, ну и уколол меня и все. Потом начинается такой наплыв всего в организм. Я не могу это объяснить. Это такой наплыв... Вот первый раз я укололся в 15 лет.

Беркут тоже принимал наркотики

В 1995-1997 годах был героин, когда мы бандитами были. Брали мы это тогда на Ломоносова (улица в Киеве – ред.) – это было самое распространенное место по поводу героина.

Наркотики привозили негры. Бьешь негра по морде, и у него изо рта выпадает пара шаров (с наркотиками). Или покупаешь просто. 10 долларов даешь ему – и он тебе наркотики, потом бьешь его – и еще выпадают шары. И тут подъезжает Беркут и говорит: "Зачем ты это делаешь?". 

Вместе с Беркутом сели в машину, я думал, все, финиш. Сидит Беркут такой, подбил себе вену и говорит мне: "Уколи меня". Вот так вот Беркут висел на Ломоносова. Там была общага и приезжие: индусы, узбеки и негры – все они привозили наркотики. Все. Они привозили болл – это 100 шаров. Он может проглотить их 5 штук, тут он прилетел, высрал этот болл – это уже 500 чеков (доза – ред.). И это только один человек приехал. Это считай... на то время было $5 000. Негр забирает свою штуку, а остальное отдается "мусорам" и тому, кто ходит и это продает. Вот такая фигня была.

Я все готов был сделать ради семьи

В 20 лет, когда я вернулся из армии, сразу женился, у меня родился ребенок – девочка. Все нормально. Через годик мы разошлись, но все равно общались с ней. 

В 2005 году я начал жить с другой девушкой и через год у нас родился мальчик. Второй ребенок мой. И вот 2007 год, когда был самый сильный грипп, этот мальчик заболел, получил пневмонию, в Охматдете потом сказали, что он захлебнулся и умер. Ему год и восемь месяцев было. Вот я похоронил сына и сразу начал опять употреблять.

Я пробовал и напиваться, 10 дней пил, но не помогало ничего.

Потом я попал в Косачевку и пробыл там три месяца

Мой друг привез меня в Косачевку. Говорит: "Вот отдохнешь, тут природа и все нормально". Я говорю: "Ну хорошо, поехали". Вот так вот взял и поехал. А друг знал, куда меня отправляет, он там присматривал за мной и был там страшим. Сейчас нет его уже. Похоронили.

Я когда приехал, все было там из дерева. Много охраны – их называли "старшие". Их там было много. Еще там была собака, но она такая, что шаг влево или шаг вправо и сразу рвать начинает.

Приезжал Московский патриархат и слушали мы про Москву

Спали мы по восемь человек на "нарах". Вот просто на дереве, на нем простынь как...ну кошмар короче. Например, говорят "переворот", все раз и перевернулись. Иногда бывало, Московского патриархата включали нам посмотреть. Вот он приезжал туда и ставил нам кассету и слушали мы про Москву, что-то про церковь. Сначала слушали эту фигню, а потом приехал этот батюшка, который по телевизору там разговаривал. Мы часами это слушали. Но я не слушал, я в это не очень верю.

В чем там их секрет

Секрет в том, что все там занимаются трудовой деятельностью. Все эти огороды, они ими постоянно заняты. Там поставили свою пилораму. Все доски, бревна отправляли потом на экспорт или на продажу.

Что самое интересное, мы ходили в лес и брали эти бревна и на себе их приносили. Мы ложили их на воз, который тянет человек, а сзади все люди его толкали.

Но это все не помогает. Особенно, носить вот эти бревна – это был просто кошмар.

Если он (руководитель центра в Косачевке – ред. Его рассказ о происходившем в центре можно почитать здесь) продавал эти доски и срубы, то нормальный у него был бизнес.

На всех участках мы там полностью работали. Вот это все село он купил. Это все его. Он скупал дома поблизости. Понятно, купил территорию по дешевке у бабушки, а вот вторая бабушка рядом тоже помирать начинает – дал ей денег, хоп, и второй уже кусок есть.

Был там карантин и стационар. На стационаре более легкий режим, и уже по два раза курить можно. Они до обеда работали, а потом уже отдыхали и делали что хотят, а в карантине – они работали с утра, а потом еще с обеда и до вечера работали.

Правила там эти... В принципе меня не били, но за что-то наказывали сразу. Сделал что-нибудь не то, все, 500 раз приседаешь по 2 по 3 раза. Вот так по тысяче приседаешь. Отжимания тоже "упор лежа и 100 раз". Я им: "ты что дурак, я вон 20 не сделаю", а он "ты мне что-то говоришь?". И все, ложишься и 20, 25, 60, я уже начинаю падать, а он мне "сейчас отдышишься и еще столько же раз сделаешь".

Сбежать оттуда было невозможно.

Ходят все парами, если в столовую, то пересчитывают. Если одного не хватает, то все п**дец – сразу шмон везде. Одного такого нашли, то этого парня я видел потом через 20 дней. Он даже глаза еле открывал. Его нашли как: он спрятался в кустах, когда выходишь со столовой и подходишь к курилке, то он еще остался в столовой. Все уже пошли, и старшие прошли, а он сам вышел и засел там в кустах. Сначала собака на него напала, рвать его начала, а потом старшие его забили уже так, что 20 дней его никто не видел.

Это раньше там еще "яма" была. Я был там (в Косачевке – ред.) на Евро-2012. До Евро-2012 "яму" уже закрыли. Может быть пацан, который на 20 дней пропал, и лежал там в "яме". Туда просто ставят ведро, бросают туда человека и выливают то, что в ведре, вот все что ты в туалет сходил – это выливают на ступеньки и потом берут такой ковш с едой и тоже выливают на эти ступеньки и вот так кушаешь. Это то, что мне рассказывали о ней. Я так ее ни разу не видел.

Вот пацаны рассказывали, что зимой, еще до 2012 года, когда в "яму" бросали, то отмерзали ноги и пальцы так, что просто обламывались. Вот зима, кидают тебя туда, ведро ставят и так замерзаешь, что пальцы просто замерзли и поотламывались. Бьют, закидывают туда, в "яму", на двое-трое суток. Жестко. Было очень жестко. Там могли надавать по почкам и по печени так, чтобы лицо не трогать, а нормально побить мясо, чтобы вышел потом порыгал, повалялся. Вот всех, кто Косачевку прошел, считают молодцами. 

И если один кто-то и убегал и его ловили то, тому кто поймал, давали за это $ 100. Пытались убегать. А любые таксисты, которые ехали к городу, сразу звонили на телефон и говорили: "Ребята, я тут вашего везу". Как узнавали их... бритоголовый и в тапочках. Всех наголо там брили.

Я не убегал

Во-первых, я очень добрый, во-вторых, если мне что-то говорят, например, "Ваня, это нельзя", то я никогда в жизни этого не сделаю. Если мне бы сказали "Ваня, здесь надо находиться 20 дней", то я бы никогда в жизни и за забор не вышел. Я такой вот человек. Я наоборот люблю помочь, что-нибудь сделать. Я когда на детоксе был, там тоже всем в палате помогал: и капельницу поставил, и на перекур помог спуститься, и в туалет. Мне там еще погоняло дали "Мать-героиня".

Через три месяца за мной приехала мама. Письма писали мы раз в неделю. Они отвозили письма, а посылки сразу забирали, и потом раздавали раз в неделю.

Потом сказали: "Все, твое время пришло". Три месяца я отбыл и сказали, что я могу ехать домой.

Я вернулся домой. И сорвался опять

Моя старая знакомая разбилась в ДТП. Просто-напросто мне позвонили и сказали, что она умерла. У нас не было отношений с ней. Это была очень хорошая моя знакомая. Мы подружились, но между нами было больше внятности, она меня понимала во всем. Мы были как одно целое.

Я сейчас вот снова на реабилитации. Могу выйти, приехать домой, и если там что-то произойдет плохое – я сразу поеду за наркотиками. Они снимают мою боль. Я вот пытался выходить на улицу и кричать, побить что-то. У меня дома висит груша (я занимаюсь тайским боксом). Я и кричу, и ничего не помогает мне. Сколько раз я избивал грушу, разбивал руки до крови, и матом кричал, и пробовал поговорить с кем-то и душу излить – ничего не помогает. И как только я прихожу к уколу, знаешь, что он мне дает, говорит: "Вань, ничего плохого не произошло. Это ты такой". Он успокаивает полностью мои чувства и эмоции. Вот и все.

Я не знаю, что такое страх

Нет, страха у меня вообще нет. Я вообще ничего не боюсь. Я могу сделать все, что угодно. 

Вот мне, когда друзья говорили, что я не способен залезть на крышу кафе, и спрыгнуть, то мне нефиг делать. И я им говорю: "Хочешь, я могу тебе и другое показать". И я беру нож и в ногу себе вставляю. Боль чувствую, а страха нет.

Мама – золото у меня

Были срывы, что я хотел покончить с собой. На утро открываю глаза, а мне все равно.  Я обычно в день колол себе один чек, а в тот день вколол себе сразу три. Сразу же. Думал, что сразу уйду. Я в этот момент дома был, а мама в соседней комнате. Она все знала, но она ко мне в комнату не заходит.

Золотая мать просто. У нас вот с мамой лучшие отношения. Просто лучшие. Маму никогда не бил я. Ни маму, ни сестер. Никогда. Я в этом состоянии еще лучше, чем трезвый. Я всегда хочу кому-то помогать. Если ты сумасшедший и колешь наркотик – ты сумасшедшим и останешься. Я просто по жизни такой спокойный.

Мама дома сейчас. У сестры дом, ресторан и вот с него нормально денег получается.

У мамы есть свой бизнес и у сестер. 

Реабилитации не помогают. 

На какие бы я не ходил реабилитации – они ничего не дают вообще, они дают тебе время подумать и надежду, что ты еще сможешь пожить хоть какое-то время.

Это все в голове. Бывших наркоманов не бывает, нет. Вот 50 лет пройдет, а он все равно пойдет и уколется.

Вот перед этой реабилитацией я колол чек с димедролом и сонатом – это очень страшно. Очень. Но днем я мог и еще добавить. Я вот мог подойти к маме, сказать ей: "Дай мне пять тысяч". Она дает, и я еду за наркотой.

Конечно, мама знала, куда мы едем. Она просто понимала, что лучше мне сейчас просто дать, чем я пойду ограблю магазин и меня посадят.

Я просто вот тогда неправильный выбор в жизни сделал – пойти и уколоться.

Я знаю, что если бы не попробовал наркотики, то у меня было бы столько достижений. Ох, чем я только в жизни не занимался и кем только не работал. У меня много профилей: строитель, бармен, медик.

А так время уходило только на одно: вот найти, поехать, сделать, забрать, уколоться. Нет таких достижений – что-то сделать, построить. Я знаю, 100%, если бы я не укололся в 15 лет, то наверное стал бы одним из лучших тайских боксеров.

Вот теперь, где-то что-то не то, все, надо пойти и уколоться. Утром проснулся – надо пойти уколоться. Каждое утро я встаю и иду колюсь. Это уже система. Я могу пойти и кого-то откромсать от злости, но лучше пойду и возьму себе дозу больше, но, чтобы с утра я был тихим, спокойным.

Не выздоровеешь уже. Как бывает... ты выздоровел, полгода прошло, какая-то херня и снова все начинается по новой.

Я хочу еще детей. Да, мне всего лишь 37 лет.