Количество уголовных дел против активистов в Крыму в этом году побило все рекорды

В начале сентября 2019 года между Украиной и Россией произошел самый масштабный обмен пленными за все время российско-украинской войны. Кремль принял решение отдать Украине 35 человек, которых держал за решеткой именно на своей территории и в аннексированном Крыму, а не только на оккупированном Донбассе.

На фоне слухов об обменах списками и подготовке к еще более масштабному обмену между Украиной и Россией, в аннексированном Крыму появился еще один политзаключенный, которого задержали за проукраинскую позицию. Речь идет о 61-летнем Олеге Приходько, которого задержали 9 октября и обвинили в подготовке террористического акта.

ТСН.ua пообщался с крымским адвокатом Назимом Шейхмамбетовым, который защищает Приходько на российских "судах". Он рассказал все детали дела, на каком этапе сейчас находится следствие, что говорит сам Олег о своем задержании и вообще – какие сейчас настроения царят на оккупированном полуострове.

- Начнем с обвинений. В чем конкретно обвиняет Олега в Крыму оккупационная власть?

- Олега Аркадьевича обвиняют в подготовке террористического акта и незаконном изготовлении взрывчатых веществ. По мнению следствия, Олег Аркадьевич изготовил самодельное взрывное устройство осколочно-фугасного действия для того, чтобы взорвать администрацию города Саки с тем, чтобы подтолкнуть органы "власти" Крыма принять решение о возвращении в состав Украины. Это вот собственно фабула постановления о возбуждении уголовного дела.

- А живет он сам в Саках или где-то рядом?

- Олег Аркадьевич проживает в городе Саки. В поселке Орехово, это по сути рядом с городом Саки. Там буквально километр, наверное, от города. У него два дома – в одном дочь сейчас проживает в самом городе Саки, а он в поселке Орехово, там, где проживала мать его жены.

- Сколько раз вам уже удалось с ним увидеться?

- Наверное, около 8, до 10 у нас уже было всего свиданий и в СИЗО, и в ФСБ, и в суде. Это если говорить в совокупности с 10 октября.

- Что говорит сам Олег, как он комментирует обвинения?

- Олег Аркадьевич категорически их отрицает. Он утверждает, что взрывчатку ему подбросили. Он считает, и это подтверждается его историей, буквально с 2014 года, он в силу своей политической позиции, которая выражалась в неприятии российской юрисдикции на полуострове. Он ее публично высказывал, она приобретала разные формы. В частности, он до последнего момента не менял номерные знаки на автомобили, он на торпеде всегда размещал украинский и крымскотатарский флаг. На крыше здания возле своего дома, там у него есть летняя кухня, на крыше этой кухни он повесил украинский флаг. В его доме так же была украинская символика, крымскотатарская символика, портреты Степана Бандеры и так далее.

С 2014 года сотрудники правоохранительных органов довольно пристально за ним следили и он не был лишен их внимания. Дважды в его жилище проходили обследование, по сути это были обыски, но формально, юридически, это были обследования. Он дважды привлекался к административной ответственности. Один раз якобы за то, что он не поменял номерные знаки украинские на российские, не переоформил своевременно. Второй раз за то, что на его теле была нацистская символика, которую он сделал еще в 80-х годах в молодости. И были фотографии на его телефоне, когда он был в футболке, и там на плече было видно эти татуировки, кто-то его фотографировал из друзей. Во время одного из таких задержаний сотрудники полиции в телефоне увидели эту символику и сказали, мол, это публичная демонстрация нацистской символики. И вот его за это привлекали к административной ответственности по статье 20.3 КоАП РФ –публичная демонстрация нацистской символики. Назначили штраф в размере 2000 рублей.

- У него была какая-то татуировка на теле?

- Да, у него была татуировка. С его слов, он ее делал еще в 80-х годах, это было модно тогда.

- А сейчас ее нет?

- Она есть, просто он ее никак не демонстрирует. Не позиционирует и никоим образом не ассоциирует себя с этой символикой. Просто это было сделано вот в то время.

Его за это привлекали к ответственности, это было этим летом – последнее административное преследование. После этого, с его слов, трижды его и жену вызывали в управление ФСБ как города Саки, так и в Симферополь, где с ними проводили собеседования, на которых недвусмысленно представители спецслужб намекали, чтобы он прекратил публично высказывать свою позицию. В частности, о непризнании российской юрисдикции над Крымским полуостровом. И настоятельно рекомендовали ему покинуть территорию Крыма. Он категорически отрицал это, говорил, что это "моя Родина" и "я здесь буду жить", "не я к вам в дом пришел, поэтому я никуда уезжать не собираюсь и буду высказывать свою позицию, потому что это мое право".

Собственно, это и стало причиной уголовного дела. По словам Олега Аркадьевича, ему подбросили взрывчатку и после этого возбудили уголовное дело. Надо сказать, что взрывчатку нашли в гараже, который расположен достаточно далеко от дома, больше 1 километра. Тот гараж был практически всегда открыт, потому что сам Олег Аркадьевич занимается кузнечьим ремеслом, там у него был такой, можно сказать, цех, где всякие металлические элементы для его работы он хранил. И там значительную часть своего времени он тратил для того, чтобы готовить какие-то заказы по ковке. В силу того, что он постоянно уезжал-приезжал, этот гараж был всегда открыт. Да и собственно туда доступ был, там обычный замок, который для спецслужб проблемой не был, чтобы туда проникнуть.

- Как происходило задержание?

- В этом случае фактическое задержание Олега Аркадьевича было немножко в другой форме - ему во второй половине дня, ориентировочно в 16:00 домой по месту жительства в поселке Орехово пришли сотрудники ФСБ и попросили его проехать вместе с ними в его гараж якобы для осмотра. Приехав туда, Олег Аркадьевич сказал, что он обратил внимание на то, что очень большое количество сотрудников было уже, взрывотехников несколько человек было.

И приехав в гараж, он говорит, что после того, как он его открыл, один из сотрудников целенаправленно пошел в один из углов его гаража, который был завален всевозможными металлическими деталями, другими вещами, и достал оттуда ведро с каким-то неизвестным содержанием. Как стало известно, это была якобы взрывчатка, которую якобы сделал Олег Аркадьевич.

И из-под навеса, который был расположен под крышей, то есть как полка, оттуда тоже достали ведро с какими-то взрывчатыми веществами. Олег Аркадьевич говорит, что был крайне удивлен и возмущен. Он сразу заявил, что это ему не принадлежит. Обратил внимание на это понятых, которые приехали вместе с сотрудниками ФСБ. В тот же день его увезли в Симферополь, в управление ФСБ. И он там пробыл до утра следующего дня, то есть до 10 октября. И 10 октября в 10 часов только официально его задержали. То есть протокол о задержании был составлен только 10 октября. Сотрудники ФСБ не признают, что он у них был задержан еще 9 октября.

Олег Аркадьевич рассказывает, что, когда он приехал в Симферополь в УФСБ, ночью к нему пришел неизвестный мужчина, который представился доктором, и ватным тампоном взял у него образцы ДНК из полости рта. Мы предполагаем, это было сделано для того, что эти образцы нанести на взрывчатые вещества. И потом, отдав на экспертизу, там уже по его следам биологическая экспертиза все выявит и подтвердит факт наличия его следов на этих взрывчатых веществах. Таким образом докажут, что взрывчатка ему якобы принадлежала.

- На каком этапе сейчас это дело?

- Сейчас идет предварительное следствие. Ему предъявили обвинение, назначен ряд экспертиз, мы подали ряд ходатайств. По некоторым ходатайствам нам уже пришли отказы, по некоторым мы еще ждем. Прислали более 10 запросов по этому делу, ждем на них ответы. Пока ему избрана мера пресечения, его мы обжаловали, суд апелляционной инстанции оставил в силе. До 9 декабря этого года он будет содержаться под стражей.

Я вчера (21 ноября – ред.) был у него, у него вчера был день рождения. Я его поздравил, пожелал скорейшего освобождения в первую очередь. Сейчас у него критических жалоб на условия содержания и здоровье нет. Он выразил слова благодарности тем, кто следит за его делом и поддерживает его семью и всех политзаключенных.

- Сколько ему грозит по тем обвинениям, которые были выдвинуты?

- Дело в том, что у него приготовление к террористическому акту. При таком порядке, поскольку преступление не было завершено, ему грозит половина от максимально возможного срока за это преступление. То есть максимально за террористический акт в РФ, без жертв который, – это 15 лет. Соответственно, Олегу Аркадьевичу грозит до 7,5 лет заключения.

- Я понимаю, он сейчас находится в СИЗО в Симферополе, правильно?

- Он находится в Симферополе, в спецблоке. Это в принципе классическая ситуация для такой категории дел по терроризму. Много наших политзаключенных также находились в спецблоке, в камерах-двойниках так называемых.

- Вы говорили о том, что к нему не допускают родственников.

- Дело в том, что согласно российского законодательства, как и международного права, человек имеет право дважды в месяц иметь краткосрочные свидания с близкими родственниками до 3 часов. Мы подготовили шаблоны заявления для семьи, родственники направляли такие заявления следователю, однако следователь не дает своего согласия на такие свидания, обосновывая это тем, что якобы в случае такого общения может быть или Приходько, или его родственниками полученная информация, которая может повлиять на ход следствия.

- Какова сейчас ситуация на полуострове? Насколько стало опаснее или безопаснее в плане активизма, гражданской позиции?

- Есть серьезная тенденциозность, она приобретает разные формы. Безусловно, проявление любого активизма, я сейчас говорю и проукраинского, и вообще о людях, которые достаточно пророссийские, но претензии есть. Это люди несистемные, они имеют претензии к власти. Как и в целом в России, так и тем более в Крыму это всячески пресекается. Надо только обратить внимание сколько журналистов задержаны, сколько организаций запрещено. Запрещены эфиры телеканалов, радиовещание, интернет-страницы. То есть мы видим, что все источники альтернативной информации, они всеми возможными путями перекрываются в Крыму. Те люди, которые пытаются проявлять какой-то активизм, они сразу идут в поле зрения спецслужб. Их берут в разработку, по ним применяются, когда как превентивные меры на уровне разговоров, передачи "приветов" от близких друзей и т.д., заканчивая административными и уголовными делами.

Надо отметить, что была распространена практика, до 2016 года включительно, похищения людей. Сейчас, слава богу, такой тенденции нет. Но количество уголовных дел в этом году побило все рекорды. Около 40 лиц, которые признаны политзаключенными, только в этом году были задержаны. Это ярко символизирует уровень свобод и борьбы с инакомыслием в Крыму. И большинство этих людей – это люди, которые открыто, публично проявляли свою политическую позицию, которые проявляли активность в различных формах.

- Какие в принципе сейчас общественные настроения на полуострове? Увеличилась или уменьшилась поддержка России как таковой, и поддержка местной оккупационной власти?

- Здесь сложно ответить. Могу сказать, что ожидания людей, которые были в 2014 году, я сейчас говорю больше о людях, которые себя ассоциировали с русскими, с "русским миром", которые достаточно лояльно отнеслись к тому, что Крым перешел под юрисдикцию России, то сегодня их ожидания не оправдались. Безусловно, эти люди, как мне кажется, они не имеют достаточных мотивов для того, чтобы сегодня каким-то образом пытаться эту ситуацию исправлять. Поэтому они уже, наверное, где-то смирились, где-то ждут, что что-то изменится. Но при этом изменится без их активного участия. Пока вот так.

Чего нельзя сказать о крымских татарах и об украинцах, которые более активны в этом плане. И открытые, и за это то количество политзаключенных, которое есть, оно непропорционально.

- Адвокаты часто имеют информацию об обменах политзаключенными, о каких-то списках. У вас есть подобного рода информация?

- Что касается списков – мы все подготовили и передали тем людям, которые ведут эти переговоры. Какой-то инсайдерской информации у нас нет. Есть некоторая информация, но у нас есть позиция – мы ее публично не объявляем для того, чтобы не навредить. Поэтому мы знаем, что этот процесс идет. А сроки, когда это произойдет, пока неизвестны.

Беседовал Алексей Ярмоленко