Не говорите гоп

Не говорите гоп

Юрий Андрухович / Фото: vasyltereshchuk.blogspot.com

Пока мы спорим о книгах и культуре, гопники делают свое: лузгают семечки, чешут коротко стриженные затылки, слазятся на сходняки и красуются в телевизоре.

Кажется, то было в 2002 году - посреди лета мы оказались в Кишиневе вместе с моими польскими друзьями. Моника, жена писателя Анджея Стасюка, по специальности антрополог. Она часто отмечает вещи, настолько, казалось бы, очевидные, что никто, кроме нее, уже их и не замечает. "Чем дальше в постсоветское пространство, - сказала она в тот раз, - тем меньше субкультур на улицах. Никаких тебе дреддов или ирокезов, или чего-нибудь аналогичного - вся молодежь на одно лицо".

Я отрицал, что на самом деле субкультура здесь есть, но она, во-первых, единая, а, во-вторых, ужасно монотонная и нехитрая, из-за чего кажется, будто ее вовсе нет. Представители этой субкультуры называются гопниками, а их совокупность - гопотой.

Наблюдение Моники не было эдаким мудрствованием на досуге. Скорее - очередной репликой из нашей отрывочной, уже многодневной дискуссии о роли неформальных молодежных движений в восточноевропейских трансформациях. Мы достигали начал и говорили про излом 1980-х и 90-х. О том, что без неформальной молодежи не состоялось бы ни одной из бархатных революций. Без нее же не произошли и последующие изменения. Молодежь решала все.

В мешковатой одежде, пирсингованные и татуированные, всегда раскованные, музыкальные и подвижные - эти пестрые люди были предвестниками демократических свобод, ненасильственных ценностей, нонконформизма, постколониальной революции сознаний.

Я, преимущественно, соглашался с моими друзьями, потому что в течение предыдущего десятилетия имел возможность наблюдать за похожими, хотя и значительно более медленными, субкультурными процессами в Украине. Восток немного отставал от Запада и Киева, однако Север не был антиподом Юга. В определенный промежуток времени стало модным читать сложные помороченные книги, заниматься йогой, выискивать по секонд-хендам яркую одежду, слушать этнические смеси со всего мира.

И даже мое любимое кобзарское искусство получило некоторые признаки культа. Культовым понемногу становилось все украинское. Украинское было синонимом альтернативной культуры, по крайней мере, казалось довольно серьезной ее составляющей. Когда я встречал так называемых неформалов на улицах Киева, Львова, Одессы, Днепра или Харькова, то был уверен, что это и есть они, мои читатели. Я в этом ни разу не ошибся. Достаточно было увидеть молодых людей, которые легко выделялись из толпы, - и все становилось ясно, как Божий день.

Как же быстро произошло смещение полюсов! Сейчас в толпах этой страны самые заметные - гопники.

Прошли времена, когда длинноволосые мужчины составляли тайную и настоящую элиту украинского общества. Сейчас их все чаще останавливает милиция. Она у нас особенная - это такие пузатые, педагогически запущенные болваны, которым больше нигде не нашлось места. По большому счету, это те же гопники, но сильно запущенные, хоть обмундированные на казенные деньги и таким же образом вооруженные.

Дождавшись в конечном итоге своего президента, гопники стремятся выжать из эпохи его правления максимум. Откровенно говоря, они паразитируют на его неповторимом индивидуальном стиле. Пока мы все еще спорим о книгах и культуре, они делают свое: лузгают семечки, чешут коротко стриженные затылки, слазятся на сходняки разных уровней, и, главное, красуются в телевизоре. Появляться в телевизоре для успешного гопника почти то же, что и дышать. После того, как весь сознательный народ перекинулся на ютубы и фейсбуки, гопники триумфально захватили "телик". Они думают, что отныне в их руках центр управления миром. То есть, что они уже не гопники, а - как это называется? - метросексуалы.

Гопники наших дней примеряют на себя восточные практики, влезают в драные джинсы, отращивают волосы и отлеживаются в соляриях. Они наконец научат нас, как правильно готовить самые экзотичные блюда, как подбирать и пить вино, какую попсу считать джазом, под каким углом понимать новости, как одеваться, делать ремонт или маникюр, как выйти замуж за миллионера и, главное, как этим самым миллионером стать.

Гопниковское искусство предусматривает бесконечное калькирование и столь же неумелое и бесконечное насаждение многочисленных матриц и копий. Численность и массовость - это красиво и естественно. Одинаково бездушная музыка, одинаково фальшивые советские фильмы, одинаково несмешные юмористические шоу, одинаково длинноногие студентки на подтанцовках у ректора. Никакого тебе гадкого утенка, никакой аномалии, никакого света в конце тоннеля!

Хотя нет. Свет есть - и это Анна Герман. Если бы этой госпожи с ее изысканным диаспорным акцентом и амбициями кардинала Ришелье не существовало, гопникам пришлось бы ее выдумать. К счастью, ничего выдумывать не пришлось. "Мы идем в Европу"!, - говорит мама всех гопников, имея в виду конкурс "Евровидение".

Что же касается ее главного подопечного, то он неоспоримо прогрессирует. Все более свободно и развязно он делится со своими подданными наболевшим, рассказывает о теннисных травмах обеих ног, сначала правой, потом левой, и даже кнопкодавов-спартанцев вполне корректно не называет спартаковцами. Еще немного - и он достигнет совершенства в телячьей мове. Имеется в виду та, что по телику.

_______________________________________________________________________________________

Читайте также:

Очи Вия

Мы не любим никого и особенно своих. Зато ковыряем на украинскость каждую заграничную звезду и тешимся, что у нас есть Ленни Кравитц, Мила Йовович, на крайняк – Иосиф Кобзон.

Похожие темы:

Следующая публикация