Россия – это большой геморрой для всего мира

Россия – это большой геморрой для всего мира

По мнению оппозиционера, россияне очень боятся выступать против властей.

На интервью Владимир Ионов приходит со значком "Немцов мост" (движение возникшее после убийства оппозиционера Бориса Немцова - прим.) и соратницей Ольгой Браун под руку, которая, в свою очередь, носит трезубец на груди. Ионову - 76 лет. 15 августа он официально стал политическим беженцем в Украине.

Владимир бежал из России за несколько дней до 2016 года окольными путями через погранпосты, чтобы успеть оказаться в Украине, пока его, как Ильдара Дадина (российский оппозиционный гражданский активист, осужденный за участие в собраниях - прим.) не посадили за решетку. На родине Ионов организовывал одиночные пикеты в центре Москвы. Когда на активиста завели дело, Владимир понял, что нужно бежать.

Спустя полгода в центре Киева они - беглые оппозиционеры - могут в безопасности рассуждать о том, что происходит в России и какое будущее ее ждет.

ТСН: Вы относитесь к какому-то определенному оппозиционному движению или действуете самостоятельно?

Владимир Ионов: Конечно, я вхожу и в "Солидарность", и в "Парнас".

ТСН: Действительно ли можно сказать, что Россия вернулась в сталинские времена?

В.И: Новодворская (Валерия Новодворская - прим.) говорила, что народные массы трусливы и слабоумны. Я думаю, что это в любой стране так, но в России особенно. С XIII века там никогда не было свободы. Что уж тут говорить, если мой родной сын, когда начался дефолт и прочие проблемы, стал говорить: "Обама виноват". Это говорит просто о том, что в России невзрослые люди. Невзрослого человека надо либо водить за руку, либо держать в зоопарке. Россия – это зоопарк и большинство это устраивает, к сожалению. Есть, конечно, свободные люди, жители лесов и полей, но они живут меньше и их не кормят по несколько раз в день.

ТСН: Какое соотношение "свободных" и "несвободных" людей?

В.И: Я число не назову, но знаю, что людям понемногу все надоедает. Тут уже когда человек 20 лет сидит, то его физиономия просто надоедает. Сейчас осложнения в виде санкций, цен и прочих сложностей. К власти пришли охранники, которые думают только о том, чтобы что-то схватить – "украсть и убежать", поэтому все рушится на глазах. 2017 год эта система не пройдет, дай Бог, чтобы без крови.

ТСН: Как возникнут эти изменения?

В.И: А откуда они в 1917 пришли? Они придут ниоткуда. Капля камень точит. Надо шуметь и протестовать. Если король голый, то надо говорить, что король голый. Другого выхода нет. Жизнь – это борьба.

ТСН: Должен же появиться какой-то лидер…

В.И: Лидер всегда появится. Лев Шлосберг (российский политик, председатель Псковского регионального отделения и член федерального Политического комитета партии "Яблоко" - прим.) появился же. У нас много замечательных людей. Все империи уже развалились, осталась только российская, но это временно. Как писал Петр Вяземский Пушкину: "Россию можно любить как бл*дь, которую любишь со всеми ее недостатками, проказами, но нельзя любить как жену, потому что в любви к жене должна быть примесь уважения, а настоящую Россию уважать нельзя". К этой власти никогда уважения не было. У вас тут и флаги, и патриотизм, и футболисты, играя в футбол, прижимают руки к сердцу и гимн поют, то в России иное отношение.

ТСН: Кажется, в России патриотизм развит, особенно в последнее время.

Ольга Браун: Но он так дурно пахнет.

ТСН: Есть разница между российским и украинским патриотизмом?

О.Б: Конечно. Как между добром и злом.

В.И: Прекрасное отличается от безобразного чувством меры.

ТСН: Вы говорите о том, что недовольство в обществе растет, но почему-то люди особо не выходят на улицы. Все-таки основная масса довольна происходящим или боится?

О.Б: У меня такое ощущение, что очень боятся, и не привыкли выступать, в принципе. Мне вообще непонятна психология этого народа. В Москве бесконечно все перестраивается, воруются деньги, все проклинают Собянина, но ничего не делают. У меня дочь ходит с трезубом на шее и ничего страшного, а все всего боятся почему-то. У нас же не расстреливают…

В.И: Не всех расстреливают… Полтора года держится "Немцов мост", людей избивают, разгоняют, а люди стоят. Их очень мало, но тем не менее… это наш маленький Майдан. Моя страна – это большой геморрой для всего мира. Периодически планета этим болеет. Мировое сообщество лечит.

ТСН: Вы все еще считаете себя гражданином России?

В.И: Да, но мне, честно говоря, в Москве просто тяжело. Везде это чувство страха. Люди ходят недовольные жизнью. Небо и земля по сравнению с Украиной. Тут нет такой ненависти и злобы.

ТСН: Друг к другу?

В.И: Да.

ТСН: Как общество реагировало на ваши акции протеста в Москве?

В.И: По-разному – и поддерживали, и избить могли. Если говорить об одиночных пикетах, то в основном мимо проходили, кто-то проявлял поддержку, появлялись проплаченные – ссориться начинали.

О.Б: У нас в стране, в принципе, произошел конституционный переворот. Потому что конституция не соблюдается вообще никак. Право на бесплатную медицинскую помощь – мимо. Бесплатное образование фактически тоже мимо. Церковь отделена от государства – ничего подобного, церковь везде всунулась своим КГБшным рылом. Свобода слова и свобода печати – тут и говорить нечего. Все осталось только на бумаге. Антивоенные пикеты "Солидарности" просто подходят и ногами избивают, например. Нельзя все время пружину сжимать, она рано или поздно разожмется так, что треснет многих.

Похожие темы:

Следующая публикация