История с грифом "Секретно": Заблокированная страна: 1972 год

История с грифом "Секретно": Заблокированная страна: 1972 год

Владимир Вятрович

Открытые суды дали возможность не только диссидентам публично заявить о своем несогласии с режимом, но и дали власти возможность оценить их отвагу - годами лагерей и ссылок.

ТСН.ua продолжает серию публикаций из цикла "История с грифом "Секретно".

Волна арестов, стартовавшая в начале 1972 года, продолжалась. 18 мая арестована Надежда Светличная, которую сперва вызвали на допрос о деятельности ее брата Ивана, а потом и ее саму обвинили в антисоветской деятельности. 6 июля арестован диссидент Евгений Пронюк, через три дня - его коллега Василий Лисовой.

Продолжалась тщательная обработка задержанных, в которой применялись и запугивание, и обещания. Покаяние инакомыслящих было чрезвычайно важным для чекистов и рассматривалось как обязательное условие подавления движения сопротивления в Украине.

В конце концов КГБ одержал важный результат: 7 июля 1972 года в "Литературной Украине" опубликовано заявление "На весы совести" за подписью арестованного в феврале поэта-шестидесятника Николая Холодного. После публикации его освободили из тюрьмы, он выехал в Винницу, где начал работать учителем. КГБ внимательно наблюдал за реакцией на заявление в среде диссидентов и констатировал, что преимущественно она вызывала неприятие, а ожидаемых чекистами изменений в поведении не произошло.

2 августа 1972 года в письме органов безопасности к руководителю Компартии В.Щербицькому подавалась полученная оперативным путем информация о поведении осужденных в тюрьмах, в частности, их реакция на заявления Холодного.

Иван Дзюба заявил: "Я не пойду никогда на путь придательства. Пусть меня судят. Зато выйду из заключения с чистой душой".

По словам Евгения Пронюка: "Мне хорошо известно, чем занимались корифеи украинской интеллигенции Светличный, Черновол, Сверстюк, Дзюба и другие. Их идеи я полностью разделяю и поддерживаю. Меня арестовали за мои свободные мысли".

Евгений Сверстюк: "Я никогда, ни при каких обстоятельствах просить помилования не буду. Я остаюсь и в дальнейшем буду стоять на своих позициях в национальном вопросе. Свою дейятельность буду продолжать. Я буду бороться против существующего строя".

Арестованная художница Стефания Шабатура заявила, что собирается "отсидеть свой срок с гордостью".

Непреклонность диссидентов засвидетельствовали и первые суды над арестантами 1972 года. На протяжении 31 июля - 2 августа во Львове состоялся один из них - над поэтессой Ириной Калинец. Она призналась в написании и распространении самиздата, однако виновной себя не признала. Не менее дерзко вели себя некоторые свидетели - Игорь Калинец, Богдан Горынь и Галина Савронь отказались давать показания, назвав суд незаконным. Тем временем под судом протестовали родственники и близкие осужденной, одного из них "за нарушение общественного порядка" был арестован на 15 суток. Сама Ирина Калинец получила значительно более жесткий приговор - 6 лет колонии и 3 года ссылки.

Через два дня состоялся открытый суд над еще одним диссидентом из Львова - Иваном Гелем. Он также не признал себя виновным, поскольку озвученные обвинения преступлениями не считал. Предоставленное ему последнее слово подсудимый использовал для пропаганды своих идей и обвинений судей: "Судить меня, - заявил он, - у вас нет права ни юридического, ни морального, ни исторического. Высшим законом и судом для меня есть Бог, Украина, моя непреклонная и незапятнанная честь. Я - сын Украины, и в своем сердце пронесу как самую святую ношу моего народа, его боль, тревоги и муки. Я жалею только об одном: очень мало сделал, чтобы глубже и шире распространить эти идеи, вынести их в широкий мир Украины и голосом всего народа претворить в жизнь. И все же я твердо верю, что не зря сегодня тут, что ни тюремные решетки, ни концлагеря, даже смерть не способны убить эти идеи. Они вечные, как вечен непобедимый мой народ".

Суд должным образом оценил отвагу Геля - его признали особо опасным рецидивистом и приговорили к 10 годам лишения свободы в колонии особого режима и 5 лет ссылки.

Через несколько дней КГБ арестовал Игоря Калинца, который в ноябре 1972 года получил такой же приговор, что и его жена - 6 лет колонии и 3 года ссылки.

Однако в КГБ четко понимали, что не жестокие приговоры подсудимым, а только их отказ от собственных идей могут остановить движение сопротивления, помешать присоединению к нему новых активистов, спровоцированных мученичеством предшественников. Нужно было покаяние не просто одного из участников движения, а того, кто пользовался наибольшим авторитетом. Таким, по оперативной информации КГБ, был Иван Дзюба, потому именно на нем кагебисты решают сосредоточить свои усилия.

Во время массовых арестов 12 января Дзюба был среди задержанных - его взяли, когда он пришел в гости к арестованному тогда Ивану Светличному. Однако Дзюбу не арестовали, а только несколько месяцев вызывали на допросы. С одного из таких допросов 18 апреля он домой уже не вернулся - его арестовали.

Нахождение подсудимого в тюрьме создавало для КГБ отличные условия для "перевоспитания" инакомыслящего. Работу органов облегчило физическое состояние заключенного, у которого проявился туберкулез, а потом еще и гипертония.

Первые несколько месяцев не дали никакого результата. По информации, полученной от внутрикамерного агента, Дзюба не собирался "идти на встречу следствию". За работу с его убеждениями взялся сам глава КГБ УССР Виталий Федорчук, который несколько раз встречался с заключенным.

Дзюба отрицал выдвинутые ему обвинения в антисоветской деятельности, не считая свою творческую деятельность противозаконной. В то же время кагебисты постоянно повторяли, что его работа "Интернационализм или русификация?" используется злейшими врагами советской власти - украинскими националистами, которые из него самого творят антисоветский символ.

Литературный критик, который на самом деле никогда не ставил перед собой целью борьбу с советской властью, а только думал о ее улучшении, не был готов к этому. "Из меня, живого человека, - писал он позже в воспоминаниях, - делали "флаг", притом не те, кто был мне на самом деле близок, а те, кто очень поверхностно понимал меня а то и перекручивал мои взгляды на свой лад".

В конце концов, в ноябре 1972 года в докладной КГБ на имя Щербицкого отмечалось: "По словам Дзюбы, он готов выступить публично в прессе, по радио и телевидению с осуждением своей преступной деятельности". Началась несколькомесячная подготовка к суду, во время которой больной Иван Дзюба содержался в тюрьме.

_____________________________________________________________________________

Читайте также:

История с грифом "Секретно": Операция "Блок". Акт первый

Основу диссидентского движения составляли высокоморальные авторитетные люди. Потому недостаточно их посадить: нужно сломить психически, заставить отказаться от своих идей.

Похожие темы:

Следующая публикация